Возрастные различия в диспозиционных сексуальных мотивах мужчин и женщин в период ранней взрослости. Тайные знакомства для женатых мужчин. Женщины для свободных отношений без обязательств Что два человека могут дать друг другу

Для форума Femspace.ru

Ответ на популярные аргументы активистов мужского движения * в пользу дискриминации мужчин.

1. Мужчины совершают самоубийства в 4,6 раза чаще, чем женщины. [По данным Министерства здравоохранения и социальных служб США: 26 710 мужских самоубийств против 5 700 женских]

Причина этого не в отсутствии суицидальных настроений среди женщин, напротив - женщины совершают попытки самоубийства в три раза чаще, чем мужчины. Но мужчины вследствие своей социализации привычны к насилию, эмоциональной отчужденности и пренебрегают возможностью обратиться за помощью к специалистам. Кроме того, социализация внушает мужчинам чувство собственной важности: многие из них уверены, что близкие не переживут их смерть, поэтому мужчины часто выбирают суицид из желания отомстить семье. Приведенные здесь данные также умалчивают тот факт, что многие из упомянутых самоубийств в действительности были так называемыми "убийствами-самоубийствами ". По оценкам экспертов, ежегодно в США от 1000 до 1500 человек погибают от рук таких "убийц-самоубийц". Более 90% этих преступников являются мужчинами, почти все жертвы - женщины.

2. Продолжительность жизни. Ожидаемая продолжительность жизни мужчин на 7 лет короче, чем у женщин [По данным Национального центра статистики в области здравоохранения: 72,3 года - мужчины, 79 лет - женщины], но при этом они получают только 35% правительственных затрат на здравоохранение.

Если женщины живут на семь лет дольше, чем мужчины, то очевидно, почему они получают больше денег на здравоохранение: именно самые пожилые люди в обществе вынуждены тратить больше всего на свое здоровье. Стоит отметить так же и то, что ежегодные суммарные взносы, которые женщины выплачивают страховым компаниям в США, на 1 миллиард долларов больше, чем взносы мужчин при одинаковых страховых суммах . В отдельных случаях женщина вынуждена платить страховой компании на 53% больше, чем мужчина (при одинаковых возможных выплатах) несмотря на то, что в целом здоровье женщин лучше, а зарплаты в среднем на 23% ниже, чем у мужчин.

3. Война. Подавляющее большинство жертв войны - мужчины. [По данным Министерства обороны США, жертвами войны во Вьетнаме являются 47369 мужчин и всего лишь 74 женщины]

Во-первых, если профессиональных солдат, которых отправляют участвовать в империалистических войнах на стороне агрессора, вообще можно назвать жертвами, то они становятся жертвами исключительно по вине тех, кто ответственен за войну. Нетрудно догадаться, что ответственные лица тоже являются мужчинами. Все американские президенты и вице-президенты были мужчинами. Все члены Объединённого комитета начальников штабов были мужчинами. Подавляющее большинство членов обеих палат Конгресса США - мужчины. Со времен войны во Вьетнаме опросы показывают, что именно мужчины всегда были теми, кто поддерживал идеи развязывания войн и продолжения уже ведущихся войн. На всех уровнях ответственность лежит именно на мужчинах, так что винить женщин в мужских смертях в таких ситуациях - безумие. Если мы хотим предотвратить такие смерти в будущем, мы должны остановить тех, на ком лежит ответственность за них: мужчин-политиков, мужчин-военных, мужчин-наемников и мужчин-милитаристов, которые поддерживают деятельность первых трех категорий.

Во-вторых, данная информация просто лжива. Медицинский факультет Гарварда провел анализ 13 войн (включая вьетнамскую), и выяснил, что из 5,4 миллионов жестоко убитых людей более одного миллиона были женщинами. Заметим, что эта цифра не включает в себя тех женщин, которые умерли от применения химического оружия, от следующей за войной бедности, а так же от сексуального насилия со стороны солдат. полностью проигнорирована в этой статистике. Во Вьетнаме солдаты широко практиковали групповые изнасилования женщин и девочек, а также последующие убийства изнасилованных. Последнее случалось настолько часто, что даже появился термин "двойной ветеран" (double veteran), которым обозначались такие преступники.

4. Гибель на рабочем месте. На долю мужчин приходится более 95% смертей на рабочем месте.

На 2012 год точная цифра - 92%. Следует учитывать, что мужчины в принципе более склонны выбирать опасную работу, нередко для того, чтобы доказать собственную маскулинность женщинам, другим мужчинам и себе самим. По данным Бюро трудовой статистики, наиболее опасными видами занятости в США являются строительство, транспортировка и складское дело, и все эти профессии считаются преимущественно мужскими. Далее, риск для мужчин увеличивается благодаря их пренебрежению техникой безопасности. Красноречив также тот факт, что самая распространенная причина смерти женщин на рабочем месте - это убийство.

5. Убийства. Мужчины становятся жертвами убийств в 5 раз чаще, чем женщины. [По данным Министерства здравоохранения и социальных служб США: 26,710 мужчин и 5,700 женщин]**

А еще мужчины становятся убийцами в 9 раз чаще, чем женщины. То, что мужчин часто убивают другие мужчины, никоим образом не является проблемой, ответственность за которую должны нести женщины. Странно, что приходится говорить об этом отдельно. В 2010 году в США 1095 женщин погибли от рук мужей или сожителей, это составляет 37,5% всех убитых женщин. Для сравнения, всего 241 мужчины были убиты женами или партнерками. Незначительность этой цифры особенно впечатляет, если учесть, что 200 000 женщин в США ежегодно страдают от физического насилия со стороны партнера.

6. Опека над детьми. В 92% случаев ребенок после развода остается жить с женщиной и только в 4% случаев - с мужчиной. [По данным Министерства здравоохранения и социальных служб США]

В 91% проценте случаев родители без помощи третьих сторон решают между собой, с кем останется ребенок. Чаще всего ребенок остается с матерью, потому что оба родителя считают, что такой вариант наиболее удачен. Женщины тратят почти в два раза больше времени на уход за ребенком , чем их партнеры-мужчины. Всего лишь в 4% случаев разногласия по вопросам опеки доходят до суда и только 1,5% дел доводится до конца. В случаях, когда отцы решают оспаривать право опеки в суде, они выигрывают 70% дел, даже несмотря на то, что те мужчины, которые борются за право на опеку, чаще всего являются абьюзерами, не желающими терять контроль над своими жертвами.

7. Предвзятое отношение присяжных. Женщины, убившие супруга, получают оправдание суда присяжных в 9 раз чаще, чем мужчины. [По данным Бюро судебной статистики оправдание за убийство супруга получают 1,4% мужчин и 12,9% женщин]

Но дело здесь вовсе не в предвзятости. Женщин чаще оправдывают за убийство супруга, потому что многие из них подвергались многолетнему абьюзу со стороны мужей и были доведены до безысходного состояния. По оценкам, ежегодно около 1,3 миллионов женщин в США регулярно избиваемы партнерами и находятся в постоянном страхе за собственную жизнь. Оправдание убийства в таком случае - акт справедливости. При этом невероятной редкостью являются обратные ситуации, когда мужчина испытывает сравнимую по уровню угрозу жизни со стороны жены.

8. Предвзятое отношение суда. За убийство супруги мужчины получают сроки в 2,8 раз дольше, чем женщины. [По данным Бюро судебной статистики: 17 лет у мужчин и 6 лет у женщин]

Как было сказано выше, многие женщины получают менее тяжкий приговор за убийство супруга, потому что иногда это единственный способ остановить физическое насилие в отношении себя и детей.

9. Предвзятое отношение системы правосудия. Женщин обязывают выплачивать алименты в два раза реже, чем мужчин, при этом женщины в два раза чаще не выполняют обязательства по выплатам алиментов. 97% преследований по делам об алиментах направлено на отцов. [Бюро переписи населения США]

Женщин в два раза реже обязывают выплачивать алименты, и они в два раза чаще не могут выполнить эти обязательства, потому что в среднем женщины в возрасте 18-35 лет имеют примерно 0 долларов в чистых активах. Множество матерей просто не в состоянии платить алименты. Для сравнения, белые мужчины того же возраста имеют в среднем 5600 долларов в чистых активах, а цветные мужчины - 1000 долларов. Эта же разница в финансовом достатке заставляет матерей, заботящихся о благе своих детей, добиваться алиментов.

10. Домашнее насилие. Множество достоверных исследований независимых ученых показывают, что женщины являются зачинщиками домашнего насилия в 58% случаев, и причиняют физический вред мужчине в 50% случаев. При этом всего 6% женщин преследуется за это по закону.

Тот факт, что речь идет о "множестве достоверных исследований", но ни один источник не указан, говорит сам за себя. Мы попытались найти источники этих утверждений, но не пришли к успеху. Зато в недавнем докладе Министерства юстиции США сообщается, что ежегодно 805 700 женщин и только 173 960 мужчин получают физические травмы от рук партнера. Более того, женщины в два раза чаще получают травмы, которые классифицируются как "тяжелые", что включает в себя сексуальное насилие, огнестрельные и ножевые ранения, повреждения внутренних органов, потерю сознания и переломы. Иначе говоря, это 104 741 тяжелая травма, причинённая партнерами, у женщин по сравнению с 9 400 такими травмами у мужчин, то есть соотношение составляет 11:1. Кроме того, в отличие от женщин, мужчины, подвергающиеся физическому насилию в отношениях, часто не воспринимают ситуацию всерьез и не получают психологических травм. Согласно исследованию Медицинского колледжа Висконсина, "вероятность, что мужчины только посмеются над насилием со стороны партнерки, очень высока", в то время как женщины сообщают, что "испытывают страх, гнев и обиду, когда подвергаются агрессии со стороны партнера". Нужно отметить, что определенный процент травм от указанной цифры мужчины получают не от женщин, а от мужчин-партнеров. Согласно докладу Министерства юстиции от 2000 года, мужчины, состоящие в отношениях с мужчинами, в два раза повышают для себя вероятность получить тяжелую травму от партнера в сравнении с мужчинами, живущими с женщинами. Если женщины действительно подвергаются преследованию по закону только в 6% случаев, то это число кажется весьма адекватным.

11. Насилие по отношению к детям. Матери совершают 55% всех убийств детей, а биологические отцы - только 6%. Третье национальное исследование случаев насилия над детьми и халатного отношения к ним (NIS-3) показало, что дети, живущие с матерью-одиночкой, погибают в три раза чаще, чем дети, живущие с отцом-одиночкой. Несмотря на эти красноречивые цифры, детей систематически отбирают у их отцов, являющихся самыми эффективными защитниками.

Названное в первой фразе процентное соотношение не подтверждено документально и не вызывает доверия. Группа исследователей филицида (убийства ребенка родителями) сообщает, что разные исследователи расходятся в результатах: некоторые отмечают, что матери совершают филицид чаще, чем отцы, другие же утверждают, что отцовский филицид случается так же часто, как материнский, или даже чаще. Сообщения о том, что доля материнских филицидов выше, скорее всего основаны на том, что некоторые исследования включают в себя также инфантицид (убийство новорожденных).

Другими словами, среди исследователей нет единогласия по вопросу того, кто же чаще убивает своих детей, но некоторые исследователи совмещают филицид и инфантицид, из-за чего речь заходит о том, что матери становятся детоубийцами чаще. Между тем, если говорить конкретно об инфантициде, то его главным мотивом обычно бывает нежелательность ребенка. Наиболее часто совершают такие преступления молодые матери, не достигшие 20 лет и уже имеющие одного ребенка. Причиной такого исхода становится бедность, отсутствие семьи или медицинской страховки, из-за чего убийство кажется единственным выходом из ситуации. Для сравнения, по статистке отцы-детоубийцы, "чаще всего являются лицами, совершившими филицид как следствие проявления крайне жестокого насилия". Проще говоря, они забивают своих детей до смерти. Причинами чаще всего являются "попытки контролировать ребенка и неправильная интерпретация его поведения".

Если изучить отчет об исследовании NIS-3, то мы увидим, что хотя таблица 5-4 действительно предоставляет данные, показывающие, что дети, живущие с матерью-одиночкой, погибают в три раза чаще, чем дети, живущие с отцом-одиночкой, прилагающаяся к ней сноска четко сообщает, что различия либо статистически нерелевантны, либо маргинальны, с P-значениями выше 0,10. Это означает, что приведенные цифры не имеют никакой статистической ценности и не могут быть использованы для каких-либо выводов и умозаключений. В то же время, те данные NIS-3, которые имеют статистическую значимость, показывают совершенно другую картину. По всем параметрам, семьи с отцами-одиночками представляют собой больший риск для ребенка, чем семьи с матерями одиночками. Риск абьюза выше на 71%, включая на 68% более высокий риск физического насилия. Риск халатного отношения выше на 28%, включая на 32% более высокий риск физического пренебрежения, на 67% более высокий риск эмоционального пренебрежения и на 14% более высокий риск образовательного пренебрежения. Риск среднетяжелой или тяжелой травмы выше на 40%.

То, что это правда, кажется еще более невероятным, если мы сравним эти данные с данными более нового исследования NIS-4, согласно которому, в семьях с более низким социоэкономическим статусом халатное отношение случается в 7 раз чаще, включая девятикратный риск физического пренебрежения. В общем и целом проблема безопасности ребенка в таких семьях была оценена как в 5,7 раз более серьезная, чем проблема безопасности ребенка в семьях с более высоким социоэкономическим уровнем. При этом, матери-одиночки с детьми гораздо чаще живут за чертой бедности. Цветные женщины, не достигшие 18 лет и имеющие детей, в среднем располагают состоянием в размере 0 долларов, в то время как черные мужчины имеют в среднем 10 960 долларов, а латиноамериканцы - 2 400 долларов. Среднее состояние белой женщины с детьми составляет 7 970 долларов в сравнении с состоянием белого мужчины в 56 100 долларов. Если бы женщины имели свободный доступ к экономическим ресурсам, то показанный в NIS-3 уровень безопасности семей с матерями-одиночками стал бы выше. В свете этой информации называть отцов "самыми эффективными защитниками" детей - циничное передергивание, попытка подогнать факты под утверждение, что матери вредят детям и только отцы могут их защитить. Все это встает в разрез с реальностью, где дети находятся в гораздо большей безопасности под опекой матерей, чем отцов.

12. Финансовое благосостояние. Женщинам принадлежит 65% капитала США [По данным журнала Fortune Magazine].

Это просто возмутительная ложь. Нам не удалось найти доказательства, что журнал Fortune Magazine когда-либо делал подобные заявления.
В противовес этому, один из исследователей Гарвардского университета установил, что состояние мужчин в среднем составляет 26 850 долларов по сравнению с 12 900 долларов у женщин. То есть в среднем, у мужчин в два раза больше финансовых ресурсов, чем у женщин.

Фурманов И.А. (Минск, Республика Беларусь)

Аннотация.

Целью исследования являлось изучение динамики сексуальной мотивации у взрослых разных возрастов. Сексуальная мотивация рассматривалась как интерес к достижению общего класса побуждений (стимулов), все из которых обеспечивают тот же самый основной тип удовлетворения, так или иначе связанный с выражением сексуальности. Изучались восемь определенных типов побуждений, которые мотивировали сексуальное поведение: (1) ощущение себя ценным партнером, (2) подтверждение ценности партнера, (3) получение эмоциональной разрядки от стресса или негативных психологических состояний, (4) обеспечение опеки (потребности в покровительстве, заботы о партнере) через сексуальное взаимодействие, с целью улучшить психологическое состояние партнера, (5) усиление чувства личной власти, (6) ощущение властности партнера, (7) переживание удовольствия и (8) воспроизведение рода.

В исследовании приняло участие 836 человека (мужчины, N = 387; женщины, N = 449), в возрасте 17—20 лет (N = 314), 21—30 лет (N = 322) и 31—45 лет (N = 200). В качестве методики исследования использовался адаптированный русскоязычный «Опросник аффективных мотивационных ориентаций в сексуальной жизни» — «AMORE» (C.A. Hill, L.K. Preston, 1996; И.А. Фурманов, 2016).

В результате проведенного исследования были выявлены некоторые закономерности возрастной динамики диспозиционных сексуальных мотивов в период ранней взрослости. Установлено, что с возрастом у мужчин интенсивность мотивов значимости партнера и власти имеет тенденцию к увеличению, интенсивность мотивов подчинения, собственной значимости, заботы о партнере — к снижению, а сила мотивов комфорта, произведения потомства и удовольствия с возрастом не изменяется. Выявлено, что с возрастом у женщин интенсивность мотивов значимости партнера, комфорта, власти и удовольствия имеет тенденцию к увеличению, интенсивность мотивов подчинения, собственной значимости, заботы о партнере — к снижению, а сила мотива произведения потомства не изменяется.

Ключевые слова: сексуальная мотивация; диспозиционные сексуальные мотивы; ценность партнеров; власть; подчинение; удовольствие; забота; произведение потомства.

Введение

Сексуальные взаимодействия в период ранней взрослости могут быть позитивными факторами, которые сближают партнеров и заставляют их испытывать самые приятные переживания друг о друге и их отношениях.

В широком смысле чувства удовлетворенности сексуальными аспектами интимных отношений повышают их ценность и способствуют полной удовлетворенности отношениями в целом, обеспечивая их стабильность в течение долгого времени. Вместе с тем, для некоторых индивидов и при определенных обстоятельствах сексуальные взаимодействия могут быть вовсе не позитивными и не приятными. Они могут приводить к эмоциональному дистрессу, личностной неудовлетворенности и конфликтам в отношениях. Негативные реакции на секс могут возникать из-за таких разнообразных причин, как предшествующий травмирующий опыт в отношениях, переживания, вызванные текущими отношениями или расхождениями в сексуальных желаниях между партнерами.

Ранние поведенческие подходы к исследованию человеческой сексуальности в значительной степени проигнорировали мотивационные основы сексуального поведения. Те, кто пытался обратиться к роли мотивации в сексуальном поведении, часто имели упрощенные, биологизаторские воззрения, которые опирались прежде всего на представление о врожденности сексуального мотива и предназначенности его только для оргазмической разрядки, что хорошо сочеталось с популярными теориями редукции мотива. Позже теоретики сексуальной мотивации расширили свои взгляды и стали рассматривать множество других побуждений, которые являются внешними по отношению к индивиду, и в частности факторы, специфические для интимных отношений.

В целом в ряде исследований была предпринята попытка определить диапазон причин интереса к сексу . К таким причинам были отнесены стремления испытать удовольствие, выразить эмоциональную близость, произвести потомство, понравиться партнеру, испытать чувство завоевания (покорения) партнера, снизить сексуальную напряженность.

Вместе с тем, большинство исследований показывает, что среди основных мотивов сексуальных отношений наиболее часто упоминается так называемая «Большая тройка» — любовь, желание получения удовольствия и эротизма (достижение физического наслаждения, секс как развлечение, «спортивное трахание») и надежда на деторождение . Помимо этого, обозначается множество других причин: желание подтверждения самооценки, статуса, превосходства, исполнения долга, конформности, сердечности (нежности чувств), завоевания/власти, подчинения другим, жажда мести (стремление победить, унизить и наказать), любопытство, деньги, желание сгладить ситуацию после ссоры («примирительный секс»), вызвать у кого-то ревность, редукция стресса и так далее .

C.A. Hill и L.K. Preston предложили структуру сексуальной мотивации, опирающуюся на понятия традиционной теории научения и теорий личности . Согласно традиционным подходам, мотивация включает процесс инициации, возбуждения, поддержания и направления действия к цели . Таким образом, мотивация — это состояние сильного интереса к достижению определенной цели, которое предполагает последовательное выполнение когнитивных, эмоциональных и моторных действий, ведущих к достижению цели. Также в пределах таких представлений мотивационные процессы могут активизироваться и усиливаться при наличии и доступности релевантных стимулов и, наоборот, тормозиться при отсутствии или недоступности таких стимулов.

Наряду с ситуационными факторами мотивации, которые связаны с наличием/отсутствием и доступностью/недоступностью стимулов, было обращено внимание на влияние внутренних факторов, особенно тех стимулов, которые, воздействуя на индивида, могут иметь для него субъективную ценность и значимость, а следовательно, также определять состояние мотивации. Исходя из этого, устойчивый интерес к определенному типу стимула можно определить как диспозиционный мотив [Там же] или потребность . Именно влияние диспозиционных мотивов определяет индивидуальные различия в реакциях на воздействующие стимулы. Индивиды, которые ценят определенные стимулы, имеющиеся в данной ситуации, склонны испытывать более сильную мотивацию, тогда как индивиды, для которых эти стимулы обладают меньшей ценностью, будут мотивированы меньше.

Следуя указанным выше представлениям о мотивации, C.A. Hill и L.K. Preston определяют сексуальную мотивацию как интерес к достижению общего класса связанных стимулов, все из которых обеспечивают один и тот же основной тип удовлетворения, так или иначе связанный с сексуальной активностью индивида. На основе теории взаимозависимости и инвестиционной модели они предложили восемь специфических типов внутренних побуждений, мотивирующих сексуальное поведение: 1) подтверждение собственной ценности для партнера, 2) подтверждение ценности партнера, 3) получение эмоциональной разрядки от стресса или негативных психологических состояний, 4) проявление заботы для улучшения психологического состояния партнера, 5) усиление чувств от проявления собственной власти над партнером, 6) усиление чувств от проявления власти партнером, 7) переживание удовольствия, 8) произведение потомства.

Первая пара сексуальных побуждений предполагает чувство привязанности и позитивного отношения , возникающее со стороны обоих партнеров, включенных в сексуальное взаимодействие, вторая — связана с состраданием , третья — олицетворяет выражение власти (силы влияния) . Оставшиеся два побуждения могут быть не столь жестко связанными с партнерскими отношениями, а, наоборот, исключать их. Так, например, было установлено, что при некоторых обстоятельствах ориентация на получение удовольствия может несколько противоречить ориентации на деторождение, а акцент на деторождении — вызывать негативную установку к получению удовольствия .

Можно заметить, что наряду с традиционными побуждениями, связанными с удовольствием и репродукцией, было обращено внимание на несколько социально ориентированных типов побуждений, мотивирующих сексуальное поведение. В первую очередь, это побуждения, связанные с привязанностью между людьми и силой взаимного влияния, проявлением власти. Помимо этого, переживание удовольствия может зависеть от фокуса активности, то есть от того, чувствуют ли индивиды себя агентами или получателями определенных действий. Во время сексуального взаимодействия индивиды могут выступать как в одной, так и в другой роли, а иногда и одновременно в обеих ролях.

Диспозиционные сексуальные мотивы регулярно активизируют или инициализируют сексуальные чувства и могут способствовать усиленному сексуальному желанию. Кроме того, отмечается, что они оказывают устойчивое, повторяющееся побудительное влияние на сексуальное желание независимо от ситуации [Там же].

В целом в ряде исследований отмечается, что процесс социализации, гендерно-ролевые предписания в современном обществе, опыт и частота сексуальных отношений могут определять половые и возрастные различия в ценностных значениях сексуальных отношений. Однако данные об этом влиянии в литературе очень противоречивые .

Исходя из этого исследования, направленные на определение и более точное осмысление гендерных и возрастных различий в причинах вовлеченности в половые отношения, должны строиться на изучении типов мотивов, которые побуждают к сексуальной активности, в привязке к биопсихосоциальным изменениям индивидов на каждом этапе жизненного пути.

Участники

В исследовании приняли участие 836 человек (мужчины, N = 387; женщины, N = 449) в возрасте 17—20 лет (N = 314, Возр_Гр1), 21—30 лет (N = 322, Возр_Гр2) и 31—45 лет (N = 200, Возр_Гр3).

Методика

В качестве методики исследования использовался адаптированный русскоязычный «Опросник аффективных мотивационных ориентаций в сексуальной жизни» — «AMORE» .

Данная методика состоит из 62 вопросов, направленных на выявление диспозиционных сексуальных мотивов:

Вопросы представляли собой независимые утверждения, не затрагивающие каких-либо особенностей интимной жизни опрашиваемых. Оценка утверждений производилась в соответствии со степенью согласия участника исследования по пятибалльной шкале Лайкерта: от 1 — полностью не согласен до 5 — полностью согласен.

Результаты и их обсуждение

Возрастные различия у мужчин

В результате сопоставления диспозиционных мотивов Возр_Гр1 и Возр_Гр2 было установлено (рисунок 1), что с возрастом увеличивается интенсивность мотивов значимости партнера (M = 3,54; SD = 0,67 против M = 3,80; SD = 0,61; p<0,001), и снижается мотив власти (M = 2,94; SD = 0,60 против M = 2,70; SD = 0,72; p = 0,002), собственной значимости (M = 3,00; SD = 0,57 против M = 2,86; SD = 0,66; p = 0,05) и заботы о партнере (M = 3,42; SD = 0,60 против M = 3,23; SD = 0,94; p = 0,041).

При сравнении диспозиционных мотивов Возр_Гр2 и Возр_Гр3 было установлено, что с возрастом увеличивается интенсивность мотивов власти (M = 2,70; SD = 0,72 против M = 3,38; SD = 0,73; p<0,0001), и снижается интенсивность мотивов подчинения (M = 2,89; SD = 0,72 против M = 2,57; SD = 0,68; p<0,0001) и заботы о партнере (M = 3,18; SD = 0,91 против M = 2,71; SD = 0,75; p<0,0001).

При сравнении диспозиционных мотивов Возр_Гр1 и Возр_Гр3 было установлено, что с возрастом увеличивается интенсивность мотивов значимости партнера (M = 3,54; SD = 0,67 против M = 3,74; SD = 0,67; p = 0,004) и власти (M = 2,94; SD = 0,60 против M = 3,38; SD = 0,73; p<0,0001), и снижается выраженность мотивов подчинения (M = 2,76; SD = 0,53 против M = 2,48; SD = 0,59; p = 0,001) и заботы о партнере (M = 3,42; SD = 0,60 против M = 2,76; SD = 0,81; p<0,0001).

Рисунок 1. Возрастные различия в сексуальных диспозиционных мотивах мужчин.

Исходя из полученных данных, можно выделить некоторые общие мотивационные тенденции в сексуальной мотивации в зависимости от возраста. В частности, в сфере партнерских отношений обращают на себя внимание следующие закономерности:

Возрастные различия у женщин

В результате сопоставления диспозиционных мотивов Возр_Гр1 и Возр_Гр2 было установлено (рисунок 2), что с возрастом увеличивается интенсивность мотивов удовольствия (M = 3,47; SD = 0,59 против M = 3,71; SD = 0,68; p = 0,046), и снижается интенсивность мотивов собственной значимости (M = 3,04; SD = 0,68 против M = 2,89; SD = 0,67; p<0,0001) и заботы о партнере (M = 3,49; SD = 0,64 против M = 3,11; SD = 0,89; p = 0,001).

При сравнении диспозиционных мотивов Возр_Гр2 и Возр_Гр3 было установлено, что с возрастом увеличивается интенсивность мотивов значимости партнера (M = 3,76; SD = 0,68 против M = 3,93; SD = 0,61; p = 0,031), комфорта (M = 2,94; SD = 0,73 против M = 3,20; SD = 0,73; p = 0,004) и власти (M = 2,83; SD = 0,72 против M = 3,14; SD = 0,77; p = 0,001), но снижается интенсивность мотивов подчинения (M = 2,95; SD = 0,63 против M = 2,62; SD = 0,73; p<0,0001) и заботы о партнере (M = 3,11; SD = 0,89 против M = 2,70; SD = 0,7; p<0,0001).

При сравнении диспозиционных мотивов Возр_Гр1 и Возр_Гр3 было установлено, что с возрастом увеличивается интенсивность мотивов значимости партнера (M = 3,80; SD = 0,67 против M = 3,93; SD = 0,61; p = 0,046), комфорта (M = 2,88; SD = 0,90 против M = 3,20; SD = 0,73; p = 0,001), власти (M = 2,88; SD = 0,70 против M = 3,14; SD = 0,77; p = 0,002) и удовольствия (M = 3,47; SD = 0,59 против M = 3,79; SD = 0,59; p<0,0001), и снижается интенсивность мотивов подчинения (M = 3,00; SD = 0,79 против M = 2,62; SD = 0,73; p<0,0001) и заботы о партнере (M = 3,49; SD = 0,64 против M = 2,70; SD = 0,70; p<0,0001).

Рисунок 2. Возрастные различия в сексуальных диспозиционных мотивах женщин.

Более детальный анализ возрастных различий позволил определить тенденции динамики силы мотивов независимо от пола. Были выявлены следующие тренды:

Опираясь на полученные данные, можно выявить некоторые общие мотивационные тенденции в сексуальной мотивации женщин в зависимости от возраста. В частности, можно обратить внимание на следующие закономерности:

Заключение

В результате проведенного исследования были выявлены некоторые закономерности возрастной динамики диспозиционных сексуальных мотивов в период ранней взрослости. Установлено, что с возрастом у мужчин интенсивность мотивов значимости партнера и власти имеет тенденцию к увеличению, интенсивность мотивов подчинения, собственной значимости, заботы о партнере — к снижению, а сила мотивов комфорта, произведения потомства и удовольствия с возрастом не изменяется. Установлено, что с возрастом у женщин интенсивность мотивов значимости партнера, комфорта, власти и удовольствия имеет тенденцию к увеличению, интенсивность мотивов подчинения, собственной значимости, заботы о партнере — к снижению, а сила мотива произведения потомства не изменяется.

Литература

1. Фурманов И.А. Половые и возрастные различия сексуальной мотивации в период ранней взрослости // Психологическое здоровье в контексте развития личности. Мат. VII Респ. науч.-практ. конф. (18 февраля 2016 года). - Брест: БРГУ., 2016. - С. 22-25.

2. Хекхаузен Х. Мотивация и деятельность. - 2-е изд. - СПб.: Питер; М.: Смысл, 2003. - 860 c.

3. Attractiveness of the Underling: An automatic power-sex association and its consequences for sexual harassment and aggression / J. Bargh, P. Raymond, J. Pryor // Journal of Personality & Social Psychology. - 1995. - Vol. 68, № 5. - Р. 768-781.

4. Baumeister R.F., Catanese K.R., Vohs K.D. Is there a gender difference in strength of sex drive? Theoretical views, conceptual distinctions, and a review of relevant evidence // Personality and Social Psychology Review. - 2001. - Vol. 5, № 3. - Р. 242-273.

5. Blumstein P., Schwartz P. American couples: Money, Work, Sex. - New York: Morrow, 1983.

6. Baumeister R., Vohs K. Sexual economics: Sex as female resource for social exchange in heterosexual interactions // Personality and Social Psychology Review. - 2004. - Vol. 8, № 4. - Р. 339-363.

7. Body image in adult women: Moving beyond the younger years / L.S. Kilpela, C.B. Becker, N. Wesley // Advances in Eating Disorders: Theory, Research and Practice. - 2015. - Vol. 3, № 2. - Р. 144-164.

8. Carroll J.L., Volk K.D., Hyde J.S. Differences between males and females in motives for engaging in sexual intercourse // Archives of Sexual Behavior. - 1985. - Vol. 14, № 2. - Р. 131-139.

9. Cooper M.L., Shapiro C.M., Powers A.M. Motivations for risky sexual behavior among adolescents and young adults: A functional perspective // Journal of Personality and Social Psychology. - 1998. - Vol. 75, № 6. - Р. 1528-1558.

10. Denney N.W, Field J.K., Quadagno D. Sex differences in sexual needs and desires // Archives of Sexual Behavior. - 1984. - Vol. 13, № 3. - Р. 233-245.

11. Fertility cycle patterns in motives for sexual behavior / M.S. Sheldon, M.L. Cooper, D.C. Geary // Personality and Social Psychology Bulletin. - 2006. - Vol. 32, № 12. - Р. 1659-1673.

12. Gupta M.A. Concerns about aging and a drive for thinness: a factor in the biopsychosocial model of eating disorders? // International Journal of Eating Disorders. - 1995. - Vol. 18, № 4. - Р. 351-357.

13. Haavio-Mannila E., Kontula O. Correlates of increased sexual satisfaction // Archives of Sexual Behaviour. - 1997. - Vol. 26, № 4. - Р. 399-419.

14. Halpern J., Sherman M.A. Afterplay: A Key to Intimacy. - Pocket Books, New York, 1979. - 208 p.

15. Hatfield E., Luckhurst C.L., Rapson R.L. Sexual motives: Cultural, evolutionary, and social psychological perspectives // Sexuality and Culture. - 2010. - Vol. 14. - Р. 173-190.

16. Hatfield E.C., Luckhurst C., Rapson R.L. Sexual Motives: The Impact of Gender, Personality, and Social Context on Sexual Motives and Sexual Behavior - Especially Risky Sexual Behavior // An International Journal on Personal Relationships. - 2011. - Vol. 5, № 2. - P. 95-133.

17. Havighurst R.J. Human development and education. - New York: Longman, 1953.

18. Hill C.A. Gender, Relationship Stage, and Sexual Behavior: The Importance of Partner Emotional Investment Within Specific Situations // The Journal of Sex Research. - 2002. - Vol. 39, № 3. - Р. 228-240.

19. Hill C.A., Preston L.K. Individual differences in the experience of sexual motivation: Theory and measurement of dispositional sexual motives // The Journal of Sex Research. - 1996. - Vol. 33, № 1. - Р. 27-45.

20. Hite S. The Hite Report on Male Sexuality. - New York: Knopf, 1978.

21. Impett E.A., Peplau L.A. Why some women consent to unwanted sex with a dating partner: Insights from attachment theory // Psychology of Women Quarterly. - 2002. - Vol. 26, № 4. - Р. 359-369.

22. Impett E.A., Peplau L.A. Sexual compliance: Gender, motivational, and relationship perspectives // Journal of Sex Research. - 2003. - Vol. 40, № 1. - Р. 87-100.

23. Jonason P.K., Fisher T.D. The power of prestige: Why young men report having more sex partners than young women // Sex Roles. - 2009. - Vol. 60. - Р. 151-159.

24. Kelley H.H., Thibaut J.W. Interpersonal relations: A theory of interdependence. - New York: John Wiley & Sons Inc, 1978. - 352 p.

25. Klusmann D. Sexual Motivation and the Duration of Partnership // Archives of Sexual Behavior. - 2002. - Vоl. 31, № 3. - Р. 275-287.

26. LaPlante М.N., McCormick N., Brannigan G.G. Living the sexual script: College students" views of influence in sexual encounters // The Journal of Sex Research. - 1980. - Vol. 16, № 4. - Р. 338-355.

27. Leigh B.C. Reasons for having and avoiding sex: Gender, sexual orientation, and relationship to sexual behavior // The Journal of Sex Research. - 1989. - Vol. 26. - Р. 199-209.

28. Levinson D.J. A Conception of Adult Development // American Psychologist. - 1986. - Vol. 41, № 1. - Р. 3-13.

29. Lewis D.M., Cachelin F.M. Body image, body dissatisfaction, and eating attitudes in mid-life and elderly women // Eating Disorders: The Journal of Treatment and Prevention. - 2001. - Vol. 9. - Р. 29-39.

30. Midlarsky E., Nitzburg G. Eating disorders in middle-aged women // The Journal of General Psychology. - 2008. - Vol. 135, № 4. - Р. 393-407.

31. Murray H.A. Explorations in personality: A clinical and experimental study of fifty men of college age. - New York: Oxford University Press, 1938.

32. O"Sullivan L.F., Allgeier E.R. Feigning sexual desire: Consenting to unwanted sexual activity in heterosexual dating relationships // The Journal of Sex Research. - 1998. - Vol. 35. - Р. 234-243.

33. Pruis T.A., Janowsky J.S. Assessment of body image in younger and older women // Journal of General Psychology. - 2010. - Vol. 137, № 3. - Р. 225-238.

34. Rusbult C.E., Martz J.M., Agnew C.R. The Investment Model Scale: Measuring commitment level, satisfaction level, quality of alternatives, and investment size // Personal Relationships. - 1998. - Vol. 5. - Р. 357-391.

35. Schwabish R.M. Power and intimacy motives of males in same-sex and opposite-sex dating couples // Unpublished doctoral dissertation. - Hofstra University, Hempstead. - New York, 1990.

36. Shotland R.L., Hunter B.A. Women"s token resistant and compliant sexual behaviors are related to uncertain sexual intentions and rape // Personality and Social Psychology Bulletin. - 1995. - Vol. 21. - Р. 226-236.

37. Sorenson R.C. Adolescent Sexuality in Contemporary America. - New York: World, 1973.

38. Sprague J., Quadagno D. Gender and Sexual Motivation: An Exploration of Two Assumptions // Journal of Psychology & Human Sexuality. - 1989. - Vol. 2, № 1. - Р. 57-76.

39. Stephenson K.R., Ahrold T.K, Meston C.M. The Association Between Sexual Motives and Sexual Satisfaction: Gender Differences and Categorical Comparisons // Archives of Sexual Behavior. - 2011. - Vol. 40. - Р. 607-618.

40. Stewart A.J., Rubin Z. The power motive in the dating couple // Journal of Personality and Social Psychology. - 1974. - Vol. 34. - Р. 305-309.

41. Tiggemann M. Body image across the adult life span: stability and change // Body Image. - 2004. - Vol. 1, № 1. - Р. 29-41.

42. Whitley B.E. The relation of gender-role orientation to sexual experience among college students // Sex Roles. - 1988. - Vol. 19. - Р. 619-638.

УДК 159.922.1:61

Фурманов И.А. Возрастные различия в диспозиционных сексуальных мотивах мужчин и женщин в период ранней взрослости // Медицинская психология в России: электрон. науч. журн. - 2017. - T. 9, № 4(45) [Электронный ресурс]..мм.гггг).

Все элементы описания необходимы и соответствуют ГОСТ Р 7.0.5-2008 "Библиографическая ссылка" (введен в действие 01.01.2009). Дата обращения [в формате число-месяц-год = чч.мм.гггг] - дата, когда вы обращались к документу и он был доступен.

Три в одном: сексуальная, гендерная и семейная революции

И.С. Кон
Лекция на международной конференции
"Российский гендерный порядок: искусство, литература, массовая культура". Санкт-Петербургский государственный университет, 19 ноября 2010 года.

В отличие от политической революции, которую часто, хоть и неправомерно, отождествляют с захватом власти, социальная революция подразумевает радикальные сдвиги, происходящие относительно быстро, но достаточно длительное время. Это не событие, а процесс. С этим ограничением, можно утверждать, что во второй половине ХХ в. на Западе начались и до сих продолжаются три глобальные революции - сексуальная, гендерная и семейная. В этой статье, резюмируя многочисленные, в том числе собственные (Кон, 2004, 2009а, 2009б, 2010) исследования, я пытаюсь обобщить внутреннюю взаимосвязь и макросоциальные последствия этих процессов.

Ключевые слова : сексуальность репродукция гендерный порядок брачно-семейные отношения индивидуализация

Key words: sexuality reproduction gender order marriage family individualization

Сексуальная революция

Пик первой из этих революций, сексуальной, в развитых странах Запада приходится на 1960-1970-е годы. Ее главные исторические предпосылки (индивидуализация, ослабление внешнего контроля за сексуальным поведением и появление эффективной контрацепции) и конкретные поведенческие результаты (снижение возраста сексуального дебюта, отделение сексуального поведения от брачного, рост числа до- и внебрачных связей, ослабление двойного стандарта и т.д.) хорошо изучены. За поведенческими сдвигами стоит глубинный дискурсивный процесс отделения сексуальности от репродукции.

Филогенетически сексуальность была вспомогательным механизмом репродукции: сексуальное удовольствие, вероятно, возникло как награда за примерное (= успешное) репродуктивное поведение. Базовые различия мужских и женских сексуальных стратегий, которые эволюционная психология выводит из особенностей отцовского и материнского родительского вклада, в общем и целом, сохраняются и у современного человека (Buss, 1998, Schmitt, 2003). Однако сексуальность полифункциональна. Уже у высших животных она имеет важные знаковые (пенильный дисплей у приматов, из которого в дальнейшем развились фаллические культы) и коммуникативные (сексуальные привязанности как элемент формирования внутригрупповой иерархии у бонобо) функции.

Чтобы уловить разницу между сексуальным и репродуктивным поведением на мотивационном уровне, человеку достаточно сопоставить, сколько детей он сознательно, а не потому что "так получилось", зачал и произвел на свет, с тем, сколько раз на протяжении жизни и для чего он осуществлял те или иные сексуальные действия. Но поскольку репродуктивные аспекты сексуальности биологически и социально наиболее важны, от них зависит сохранение вида и популяции, они всегда и везде подвергались более тщательному и строгому социальному регулированию. Нерепродуктивным, гедонистическом аспектам сексуальности культура уделяла значительно меньше внимания, антисексуальные культуры даже считали их "противоестественными". Человеческому обществу потребовалось так много времени для легитимации страсти и романтической любви именно потому, что они, при всем их различии, подрывали социальный порядок и делали мир непредсказуемым. Лишь в новейшее время общественное сознание Запада признало, что сексуальность сама по себе не направлена на деторождение, не нуждается в оправдании и является самоценной.

В конце ХХ в. под мотивационное разделение сексуальности и репродукции была подведена и материальная база. С одной стороны, эффективная контрацепция позволяет людям заниматься сексом, не опасаясь нежелательного в данный момент зачатия. С другой стороны, вспомогательные репродуктивные технологии (ВРТ) и экстракорпоральное оплодотворение (ЭКО) сделали принципиально возможным "непорочное зачатие", без какого бы то ни было сексуального общения и контакта родителей. Первый младенец в результате оплодотворения in vitro появился на свет в 1978 г. Хотя ЭКО вызывает много религиозно-этических и правовых вопросов, по данным Всемирной организации здравоохранения (ВОЗ), ни физическое здоровье, ни психическое развитие детей, зачатых с помощью ЭКО (в мире насчитывается свыше 4 миллионов таких людей), принципиально не отличается от тех, которые были зачаты естественно. Разработчик этой технологии, к огорчению Ватикана, получил в 2010 г. Нобелевскую премию.

Эмансипация сексуальности от репродукции повлекла за собой разграничение понятий и критериев сексуального и репродуктивного здоровья (ВОЗ разрабатывает эту проблему с 1974 г.), причем первое понятие значительно шире второго. Это важно не только для развития здравоохранения, но и для массового сознания. В рекламе средств поддержания и продления сексуальной функции деторождение, как правило, даже не упоминается. В системе прав человека появилась категория сексуальных прав, включающих право на сексуальную свободу, автономию, интимность, удовольствие, эмоциональное самовыражение, свободный и ответственный репродуктивный выбор, сексуальную информацию, основанную на научных исследованиях, всеобъемлющее сексуальное образование и охрану сексуального здоровья (Декларация Всемирной сексологической ассоциации, Валенсия, 1997).

Одно из мировоззренческих последствий отделения сексуальности от репродукции - реабилитация и нормализация нерепродуктивной сексуальности (мастурбация, оральный секс и многие другие сексуальные техники, заведомо не ведущие к оплодотворению и зачатию). Антисексуальные религии считают их не только греховными, но и "противоестественными". Между тем они массовы. Согласно данным последнего американского репрезентативного национального опроса (5865 респондентов от 14 до 94 лет) (NSSHB, 2010), одиноким самоудовлетворением в предыдущем году занимались 62 % 14-15-летних мужчин, у 25-29-летних цифра возрастает до 84 %, после чего медленно снижается, но даже после 70 лет составляет 46%. У женщин соответствующие цифры - 40, 72 и 33%. Среди опрошенных в 2006 г. французов, мастурбировали 90% мужчин, причем начинают они очень рано, и 60% женщин, которые начинают позже (Enquete sur la sexualite en France, 2008; Ср. Кон, 2006). Весьма распространен и оральный секс: в 2010 г. 78 % тридцатилетних американцев "получали" и 69 % "давали" его своим партнершам.

Эти сдвиги тесно связаны с общими тенденциями развития европейской культуры. Как показали Норберт Элиас и М.М. Бахтин, буржуазная эпоха, начиная с XVI века, ознаменовалась усилением социального контроля над телом и сексуальностью. Кульминацией этой десексуализации (Wouters 2010) западной культуры стала викторианская Англия. Однако с конца XIX в. и на протяжении всего ХХ столетия, с пиками в 1920-х и 1960-70-х гг., направление развития изменилось в сторону ресексуализации. Гас Воутерс называет этот процесс сексуализацией, но данный термин кажется мне не совсем удачным, потому что в психологической литературе он уже приобрел негативный смысл, обозначая коммерциализацию, примитивизацию и объективацию секса, особенно в массмедия. В действительности речь идет о гораздо более сложном макросоциальном процессе. Ресексуализация любви (преимущественно для женщин) и эротизация (или сенсуализация) секса (преимущественно для мужчин) ослабляет гендерную поляризацию и означает эротизацию и ресексуализацию повседневной общественной жизни. Эти тенденции тесно связаны с соотношением процессов формализации и информализации (Wouters 2007). Формализация манер и способов дисциплинирования, ограничивающая поведенческие и эмоциональные проявления индивидов, неизбежно сопровождается их десексуализацией, подавляя и криминализируя многие социально безопасные сексуальные практики. Напротив, информализация, тяга к неформальности, благоприятствует вариативности и многообразию.

В связи с этим изменилось само понятие сексуальности. В отличие от недавнего прошлого, когда сексуальность рассматривалась в рамках жестко фиксированных бинарных оппозиций (гетеро vs гомо, брачная vs внебрачная, нормальная vs извращенная), в которых второй полюс был заведомо "неправильным", современная культура, а вслед за ней и наука, понимает сексуальность как нечто пластичное, гибкое, текучее и подвижное: "пластичная сексуальность" Энтони Гидденса (Giddens 1992), "текучая любовь" (liquid love) Зигмунта Баумана (Bauman 2003), "сексуальная текучесть" (sexual fluidity) Лисы Даймонд (Diamond 2008). Хотя каждый из этих терминов имеет свои специфические значения, эти метафоры имеют общий смысл: сексуальные желания формируются в соответствии с индивидуальными потребностями, являются маркерами личной идентичности, их нельзя подгонять под общий стандарт. На бытовом уровне сексуальная индивидуальность присутствовала всегда, но культура стремилась эти различия минимизировать и нивелировать. Как сказал известный американский сексолог Милтон Даймонд, "природа любит разнообразие. К сожалению, общество его ненавидит".

Теория сексуального сценария (sexual script) различает в нем три уровня: социокультурный, индивидуальный и партнерский. Теперь норматив все чаще подстраивается под индивидуальные особенности, а вариации перестают считаться девиациями. В сексологической литературе давно уже говорят не о "человеческой сексуальности", а о сексуальностях во множественном числе. Эти идеи присутствуют и в современной психологии развития.

Частный случай этой трансформации - нормализация однополой любви. На индивидуально-бытовом уровне она существовала всюду и везде, но всегда оставалась маргинальной, причем не только по степени своей распространенности, что естественно (популяция, состоящая из одних гомосексуалов, обречена на вымирание), но и культурно-символически. В современном мире однополая любовь широко распространена. В рамках уже цитированного американского опроса (NSSHB, 2010), около 7% женщин и 8% мужчин называют себя геями, лесбиянками или бисексуалами, практический опыт однополого секса имеет большее число людей. Данные других опросов варьируют. Например, согласно международному Интернет опросу, проведенному Би-би-си в 2005 г. (свыше 200000 респондентов, в основном из англоязычных стран), 90 % женщин считают себя гетеросексуальными, 7% бисексуальными и 3% лесбиянками; 91% мужчин называют себя гетеросексуалами, 4% бисексуалами и 5% геями (Lippa, 2007). В Англии в 2000 г. наличие гомосексуального опыта признали 6,7% мужчин и 7,0% женщин (Copas et al., 2002). Доля француженок, признавших наличие опыта однополого секса, в 2006 г. составила 4% (против 2,6% в 1992 г.), у мужчин цифра осталась прежней - 4,1%, но число испытывающих однополое влечение женщин превышает число мужчин (6,2% против 3,9%) (Enquete sur la sexualite en France, 2008). Ни в какую бинарную схему (гомо или гетеро) эти данные не вписываются.

Изменилась и нормативная культура. Пока сексуальность трактуется как побочный продукт репродукции, однополая любовь неизбежно выглядит странной и противоестественной, противоречащей репродуктивному императиву и семейным ценностям. Хотя некоторые общества (например, античная Греция) выделяют ей собственную культурную нишу, в большинстве обществ она символизируется как грех, преступление или болезнь. В Новое время положение постепенно изменилось. Во Франции, Бельгии, Нидерландах и Люксембурге декриминализация (отмена уголовного преследования) гомосексуальности произошла в начале XIX в., начиная с кодекса Наполеона (1810), в остальных странах Западной и Центральной Европы - между 1967 и 1978 гг., в России - в 1993 г. Депатологизация (гомосексуальность перестали считать психическим заболеванием) осуществилась в США в 1973 г., в 1990 г. эту точку зрения приняла ВОЗ, в 1995 г. к ней присоединилась Япония, в 1999 г. - Россия, в 2001 г. - КНР. Это стимулировало уравнение инаколюбящих в гражданских правах. Страны ЕС считают опасными для демократических институтов и благополучия своих граждан не гомо- или бисексуальность, а гомофобию.

Новое понимание сексуальности обусловлено не только общим расширением сферы свободы, но и новой философией телесности, ослаблением дуализма тела и духа. Цивилизационный процесс раннебуржуазной эпохи означал усиление социального контроля и самоконтроля над телом. Если в начале XIX в. "воспитание чувств" подразумевало прежде всего умение владеть собой, то в ХХ в. стали акцентировать умения и способы самораскрытия и самовыражения. То и другое чревато издержками, но они разные.

Налицо не столько расширение границ допустимого и ослабление социального контроля, сколько изменение его критериев и методов. В демократических странах никто не запрещает и не навязывает людям ту или иную сексуальную технику, зато резко повысились нормативные, моральные и юридические, требования к уровню добровольности, защите от виктимизации, прямого и косвенного сексуального принуждения социально слабых и незащищенных. Появились новые, неслыханные в историческом прошлом, возрастные ограничения, направленные на защиту детей (возраст согласия) и т.п. Это создает множество новых, неизвестных ранее социально-нравственных и юридических проблем и коллизий - защита ребенка от сексуальной эксплуатации может вступать в противоречие с его правом распоряжаться собственным телом, а платные сексуальные услуги не всегда легко отличить от торговли людьми, - причем отсутствие готовых и пригодных на все случаи жизни решений нередко воспринимается обществом как проявление аномии.

Гендерная революция

Социально-культурные сдвиги, которые первоначально выглядели как сексуальные, очень скоро переросли в революцию гендерную. Сексуальная революция ХХ в. была по преимуществу женской. Практически все поведенческие и дискурсивные перемены, которые ассоциируются с этим понятием, будь то снижение возраста сексуального дебюта, изменение характера партнерских отношений или отношения к эротике, выражены у женщин значительно сильнее, чем у мужчин.

Ослабление гендерной поляризации началось отнюдь не в постели, а в сфере общественного разделения труда (Кон, 2009а). В доиндустриальном и индустриальном обществе рамки потенциального соперничества мужчин и женщин были социально жестко фиксированы. Мужчины и женщины должны были "покорять" и "завоевывать" друг друга, используя для этого веками отработанные гендерно-специфические приемы и методы, но крайне редко конкурировали друг с другом на макросоциальном уровне. Соперником мужчины был другой мужчина, а соперницей женщины - другая женщина. Великосветские львицы бальзаковской эпохи были не менее энергичны, властолюбивы и жестоки, чем их мужья и любовники. Но в тех исторических условиях честолюбивая женщина могла сделать общественно-политическую карьеру только опосредованно, подыскав соответствующего мужа, а если она ростом (или происхождением) не вышла, - организовав своими, специфически женскими средствами, включая обольщение всех его начальников, социальное продвижение своего избранника. Сегодня эти ограничения отпали. Женщина может сама, без посредства мужчины, добиться высокого социального статуса, и это существенно меняет мотивацию и характер взаимоотношений мужчин и женщин при тех же самых природных задатках.

Современные мужчины и женщины открыто конкурируют друг с другом в широком спектре общественных отношений и деятельностей. В сфере трудовой деятельности происходит постепенное разрушение традиционной системы гендерного разделения труда, ослабление дихотомизации и поляризации мужских и женских социально-производственных ролей, занятий и сфер деятельности. Женщины сравниваются с мужчинами и даже опережают их по уровню образования, от которого во многом зависит профессиональная карьера и социальные возможности. Мужчины утрачивают монополию на политическую власть. В том же направлении гендерного равенства, хотя с большим хронологическим отставанием и множеством этнокультурных вариаций, развиваются брачно-семейные отношения. Существенно изменился и характер социализации детей. Всеобщее школьное обучение, без которого невозможно подготовить детей к предстоящей им сложной общественно-трудовой деятельности, повышает степень влияния общества сверстников, а совместное обучение по общим программам подрывает гендерную сегрегацию и делает привычные представления о гендерных различиях способностей и интересов проблематичными.

Для патриархального сознания разговор о "конкуренции" мужчин и женщин равносилен концу света: женщина всегда была лучшим другом человека (английское слово the man обозначает одновременно "человека" и "мужчину"), какая тут может быть конкуренция?! Но лучший друг человек - это собака, которая все понимает, только сказать ничего не может. Если бы собака вдруг заговорила, сразу же выяснилось бы, что она понимает не все и не так, и стала бы она из нашего лучшего друга собакой. На протяжении веков мужчин больше всего раздражало в женщинах то, что они говорят слишком много и не то, что надо, но преодолеть этот женский "недостаток" мужчины так и не смогли. Вряд ли это удастся сделать сегодня.

Изменения в содержании и структуре гендерных ролей и идентичностей преломляются в социокультурных стереотипах, представлениях мужчин и женщин друг о друге и о самих себе. Хотя массовому сознанию нормативные мужские и женские свойства часто по-прежнему кажутся альтернативными и взаимодополнительными, принцип "или / или" уже не является безраздельно господствующим. Многие социально-значимые черты и свойства считаются гендерно-нейтральными или допускающими существенные социально-групповые и индивидуальные вариации. Темпы и глубина этой гендерной деполяризации крайне неравномерны в разных странах, социально-экономических слоях, социально-возрастных группах и среди разных типов мужчин и женщин, но общая тенденция сомнений не вызывает.
Как эти перемены сказываются на индивидуально-личностных свойствах мужчин и женщин? В обыденном сознании, а отчасти и в науке, эти процессы часто описываются негативно, в терминах "феминизации мужчин" и/или "маскулинизации женщин". Привести примеры того или другого не составляет труда, но никакой доказательной силы они не имеют. Ослабление гендерной поляризации не отменяет полового диморфизма и не устраняет половых различий ни в личностных свойствах, ни в связанных с гендерной принадлежностью интересах и профессиональных предпочтениях (см. Lippa 2010), особенно в такой чувствительной области, как соотношение общественно-производственных и семейных функций. Отчасти эти различия коренятся в эволюционной биологии (материнский вклад выше отцовского, требует больших усилий и временных затрат, если женщины от этих функций откажутся, человечество вымрет), отчасти - в унаследованных от прошлого соционормативных ограничениях, отчасти - в привычных стереотипах массового сознания. Однако ведущими процессами стали индивидуализация и плюрализация, позволяющие мужчинам и женщинам выбирать стиль жизни и род занятий более или менее безотносительно к их половой принадлежности, как в оответствии с традиционными нормативными предписаниями, так и вопреки им.

Подобно сексуальной революции, ломка исторического гендерного порядка порождает многочисленные социальные и психологические проблемы, причем мужчины и женщины испытывают давление в противоположных направлениях. Вовлеченные в общественное производство и политику женщины вынуждены развивать необходимые для конкурентной борьбы "мужские" качества (настойчивость, энергичность, силу воли), а мужчины, которые уже не могут опираться главным образом на власть и силу, - вырабатывать традиционные "женские" качества - способность к компромиссу, эмпатию, умение ставить себя на место другого. Ничего сверхъестественного в этом нет, то же самое происходит в сфере межнациональных и межгосударственных отношений, где принцип господства и подчинения постепенно уступает место отношениям осознанной взаимозависимости, однако на почве нормативной неопределенности часто возникают конфликты, особенно острые в сфере брачно-семейных отношений.

Некоторым людям кажется, что раньше было лучше, когда именно "раньше" и кому именно "лучше", - не уточняется. Но гендерная революция необратима, история назад не ходит. Чтобы вернуть патриархальный порядок, даже если бы это было возможно политически, необходимо: а) радикально изменить разделение труда, убрав женщин из общественного производства, науки и образования, б) заставить семью жить на одну мужскую зарплату и в) полностью изменить женское самосознание, побудив женщин отказаться от своих социальных притязаний и принять традиционный статус слабого пола. Первого не выдержит экономика (женщины составляют больше половины рабочей силы), второго не вынесет семейный бюджет, а о третьем даже говорить смешно. Все это еще более нереалистично, чем мечты о восстановлении мировой колониальной системы или советско-российской империи.

Семейная революция

Брачно-семейные отношения - один из самых парадоксальных сюжетов современного общественного сознания. Практически все международные опросы общественного мнения показывают, что люди западного мира выше всего ставят семейные ценности. Современный человек недоверчиво относится к государству, не любит правящую бюрократию и отдает пальму первенства собственному семейному очагу. В то же время только ленивый не говорит о слабости и даже отмирании семьи. Противоречие? Или мы просто больше ценим то, чего уже нет и что стало дефицитом? Думаю, что вопрос сложнее.

Жалобы на слабость "современной семьи" (кстати, отнюдь не новые, вы найдете их и у Достоевского, и у немецких романтиков, и у французских просветителей, и у древнегреческих трагиков, и у библейских пророков) фиксируют прежде всего ее неустойчивость. Это действительно серьезная проблема, особенно когда речь заходит о воспитании детей. Но нестабильность отношений - прямое следствие ускорения ритма жизни и роста индивидуальной избирательности и вариативности. Самое благополучное общество по этому критерию - то, где господствует крепостное право: ни тебе легкомысленных переездов с места на место, ни текучести рабочей силы, ни разводов, ни завышенных притязаний - "каждый оставайся в том звании, в котором призван". Все однозначно решает добрый барин, а если он не особенно добрый, то все равно его Бог послал!

Современные семейные ценности, как и сами семьи, весьма дифференцированы. На отечественном материале это лучше всего показано Сергеем Ушакиным (Семейные узы, 2004). По мере того как некоторые старые экономические и социальные функции семьи (семья как производственная единица, как ячейка потребления и как институт первичной социализации детей) отмирают или приобретают подчиненное значение, увеличивается ценность психологической близости между членами семьи, будь то супруги или родители и дети. Поскольку внутрисемейные отношения стали более интимными, повышается автономия и значимость каждого отдельного члена семьи. Такие отношения менее устойчивы, чем церковный брак или основанный на общности имущественных интересов буржуазный брак по расчету, именно потому, что они более индивидуальны. Переход от брака по обязанности или по расчету к браку по свободному выбору (в XXI в. даже короли отвоевали право жениться по любви) предполагает также возможность его расторжения по психологическим мотивам, что делает институт брака менее устойчивым. Кроме неодинаковой длительности любовных чувств у разных людей, на статистику разводов влияет увеличение общей продолжительности жизни (раньше было меньше разводов, но многие семьи разрушались вследствие смерти одного из супругов и по другим причинам) и уменьшение размеров семьи: прожить вдвоем, не надоев друг другу, пятьдесят лет гораздо труднее, чем прожить 15-20 лет в большом семейном коллективе. Нельзя забывать и о бесчисленных соблазнах, которым подвергают современного зрителя электронные СМИ; по сравнению с идеальными образами телегероев наши реальные избранники сплошь и рядом выглядят недостаточно привлекательными.

Все эти сдвиги происходили в течение длительного времени, о них с 1976 г. пишет А.Г.Вишневский (Вишневский, 2005). Но в последних трех поколениях они настолько ускорились, что социологи заговорили о настоящей "семейной революции", которая изменяет общество еще сильнее, чем сексуальная революция 1960-70-х годов. При когортном исследовании трех поколений немцев (интервью с 776 30-ти, 45-ти и 60-летними мужчинами и женщинами в Гамбурге и Лейпциге) выяснилось, что более молодые мужчины и женщины вступают в брак реже и позже, чем это происходило раньше, а их браки чаще распадаются. Наряду с браком, появились различные формы небрачных союзов. Из-за частого распада семей, все больше детей воспитываются без участия одного из родителей. Брак утратил монополию на оправдание сексуальности и легитимацию партнерских и семейных отношений. Сегодня "парой" фактически признается любой союз, где двое людей говорят, что они образуют единое целое, независимо от семейного статуса и пола партнеров, а "семьей" считается любая пара, имеющая детей, независимо от того, зарегистрированы ли их отношения и воспитываются ли дети в одном или двух домохозяйствах (Schmidt et al., 2003). Аналогичные данные получены в Швеции и ряде других стран. В недавнем большом (около 20 тыс. респондентов) Интернет-опросе о сексуальном поведении немцев, вопроса о брачном статусе даже не задавали ввиду его незначимости (другое дело - различие партнерских отношений и случайных, временных связей) (Drey et al., 2008)

Как показало первое общероссийское репрезентативное когортное демографическое исследование, проект "Родители и дети, мужчины и женщины в семье и обществе" (РиДМиЖ, 2007, 2009), сходные тенденции существуют и в России. Как и на Западе, в России снижается роль зарегистрированного брака. С середины 1990-х годов средний возраст жениха увеличился более чем на два года, а невесты - почти на два года. В то же время произошло снижение не только возраста сексуального дебюта, но и возраста установления первых партнерских отношений. Если в поколениях, родившихся перед войной и в 1940-е годы, первый партнерский союз к 20-летнему возрасту создавали менее 30% женщин, то в поколениях, родившихся в начале 1970-х - почти 50 % . В общем, это закономерный коррелят или следствие снижения возраста сексуального дебюта, но эти отношения, как правило, остаются неформальными, регистрировать их не принято. "В молодом возрасте сожительство зачастую носит характер временного союза, основанного исключительно на сексуальном партнерстве, не претендующего на статус полноценной семьи, в которой предполагается рождение детей" (Захаров, 2007, с.126).

Добрачные сожительства и "пробные браки", разумеется, существовали и раньше, причем эта тенденция постоянно усиливалась. По подсчетам С.В.Захарова, в поколениях россиян, родившихся перед войной и формировавших свои семьи в 1950-х гг., не меньше 20 % мужчин и женщин к 30-летнему возрасту начинали свой первый партнерский союз с юридически неоформленных отношений. Однако у поколений, родившихся после 1960 г., распространение неформальных отношений приняло взрывной характер. Сегодня не менее 25 % женщин к 20 годам и не менее 45 % к 25 годам отношений со своим первым партнером не регистрировали. Данные для мужчин подтверждают эту тенденцию: 40-45 % первых союзов - неформальные.

В клерикальных кругах это вызывает панику, но призывы прекратить дальнейшее распространение "незаконных сожительств" не находят сочувствия у молодежи. Консенсуальные или, как их теперь называют, гражданские браки (хотя изначально это понятие означало именно законный брак, в отличие от церковного) перестали считаться девиантными и стали привычным вариантом нормы. О них открыто говорят в прессе и по телевидению, "гражданские мужья" и "жены" публично ссорятся и судятся из-за детей и т.д.

Согласно репрезентативному всероссийскому опросу Фонда "Общественное мнение" (ФОМ), 56% россиян (а у людей в возрасте 18-35 лет - 71%) имеют среди своих знакомых или родственников пары, которые проживают совместно и ведут общее хозяйство, но не заключают официального брака. Осуждают таких людей только 18% россиян, как правило, не первой молодости (среди респондентов старше 55 лет доля осуждающих составляет 32%, а среди молодежи - только 9%). Пятая часть опрошенных (21%), пары, которые живут вместе без заключения официального брака, одобряют, а еще 57% относятся к ним нейтрально. С расхожим мнением: "когда мужчина и женщина проживают совместно, но не заключают официального брака, это означает, что они недостаточно уверены, что их брак будет удачным" - согласились 42% опрошенных (столько же - 41% - не согласились); но 63% согласились также и с мнением: "если мужчина и женщина проживают совместно, ведут общее хозяйство, их можно считать мужем и женой, даже если они не заключили официального брака" (не согласились - 28%) (Незарегистрированные браки, 2008).

Вопреки опасениям традиционалистов, изменение формы брака не означает ни отмирания самого этого института, ни массового перехода россиян к "серийной моногамии". Среднее число "постоянных партнерств" на протяжении жизни у россиян невелико, а продолжительность их супружеской жизни, несмотря на увеличение количества разводов, "длинна, как никогда прежде" (Захаров, 2007). Не сказывается эта трансформация и на рождаемости; внебрачные зачатия часто стимулируют юридическое оформление партнерских отношений.

Превращение брака в свободное партнерство резко уменьшает возможности административно-бюрократического "регулирования" семейных отношений сверху. Однако юридическое оформление отношений не теряет значения и смысла. Не говоря уже о дополнительных правовых гарантиях, зарегистрированные брачные союзы даже в самых либеральных скандинавских странах статистически устойчивее незарегистрированных, и это отвечает интересам ребенка. Общая тенденция состоит в том, что если раньше оформление отношений предшествовало практике, то теперь отношения чаще начинаются с сексуальной близости, затем возникает домохозяйство и только после этого союз оформляется (или не оформляется) юридически. Впрочем, в разных странах и средах это происходит по-разному.

В современном браке гораздо больше гендерного равенства, "справедливое распределение домашних обязанностей" становится одним из важнейших условий семейного благополучия. С.И. Голод зафиксировал это уже в 1970-х гг. (Голод, 1984) Психологизация и интимизация супружеских отношений, с акцентом на взаимопонимание, несовместимы с жесткой дихотомизацией мужского и женского.

Это распространяется и на родительство. Международные сравнительные психологические исследования показывают не только кризис авторитарной модели отцовства, но и то, что индивидуальные свойства каждого родителя психологически важнее, чем их соответствие традиционным гендерным ролям и стереотипам (строгий отец и любящая мать) (Lamb and Tamis-Lemonda, 2004). Различия индивидуальных родительских практик (parenting), которые раньше оценивались по тому, насколько они соответствовали традиционному поляризованному канону отцовства (fatherhood) и материнства (motherhood), в современном обществе все чаще признают естественными. Появились понятия "нового родительства" и "нового отцовства" (Майофис, Кукулин, 2010, Ответственное отцовство, 2010). Иными словами, как и в сфере сексуальности, индивидуальные практики оказываются важнее абстрактных нормативных предписаний.

Одно из проявлений плюрализма в семейной жизни - нормализация (принятие) нетрадиционных форм брака, семьи и родительства. Раньше от этих категорий пренебрежительно отмахивались как от "неполноценных", "ненастоящих" или маргинальных, и это действовало как самореализующийся прогноз. Ритуальные заклинания малограмотных психологов, что одинокая мать не в состоянии "правильно" воспитать сына, не только не помогают материнским семьям преодолевать свои реальные трудности, но стигматизируют миллионы ни в чем не повинных детей. В демократических странах, для которых суть отношений важнее их формы - государство само по себе не создает форм брака и семьи, а только легитимирует или не легитимирует их, - альтернативные формы брака внимательно изучают, стараются понять их специфические проблемы и помочь им максимально успешно воспитывать своих детей. Как справедливо отмечает Жанна Чернова, изменение репродуктивных и семейных паттернов жителей выражается в увеличении числа разводов и, как следствие, роста числа одиноких родителей. В западном дискурсе для обозначения такого типа семей используется понятие монородительство. "Данное понятие используется не только для того, чтобы подчеркнуть многообразие семейных отношений, характерное для современного общества, которое не могло быть адекватно изучено в рамках нормативного представления о семье, состоящей из двух родителей и детей, но также для того, чтобы легитимировать этот тип родительства, обозначить его широкое распространение в странах Западной Европы. Наименование таких семей как монородительские является показательным - особенно в сравнении с отечественным дискурсом как советского, так и постсоветского периода, поскольку оно предполагает большую нейтральность и не несет в себе негативной коннотации в сравнении с понятием неполная семья, которая связывается с отклонением от нормы" (Чернова, 2010) .

Меняется и отношение к однополым семьям. В первом десятилетии нынешнего века однополые браки полностью узаконили 11 стран (Нидерланды, Бельгия, Испания, ЮАР, Канада, Норвегия, Швеция, Португалия, Исландия, Аргентина и Мексика), во многих других странах, чтобы избежать конфессиональных конфликтов, их легитимируют под другими названиями, типа "гражданских партнерств". Никаких сомнений относительно будущего этот тренд не оставляет.

Разумеется, ситуация в разных странах неодинакова, причем многое зависит от характера конкретной проблемы. Например, отношения отцов и детей после развода родителей в России и во Франции выглядят весьма сходными (Прокофьева и Валетас, 2000). В то же время, сравнивая нормативные взгляды россиян и французов на семью, В.С. Магун нашел, что при наличии общих проблем и тенденций развития, россияне по многим вопросам консервативнее французов, заметный сдвиг в сторону новых норм супружества и родительства произошел у них на 20 лет позже, чем во Франции (Магун, 2009).

Далеко не все российские проблемы порождаются консерватизмом массового сознания. Нынешние российские власти по многим вопросам консервативнее человека с улицы и действуют по правилам Вороньей слободки: "как захочем, так и сделаем". Достаточно вспомнить официальную позицию лужковской Мосгордумы, что "безопасного секса не бывает", а единственная защита от ВИЧ - полное половое воздержание до брака, призывы РПЦ восстановить мужское верховенство в семье или уподобление гомосексуальности клептомании (не буду напоминать, кто и где это сказал).

"Пронаталистский вариант современной семейной политики, в пользу которого сделало выбор государство, ставит Россию вне контекста западных трендов гендерных отношений. Неотрадиционализм как устойчивая тенденция трансформации гендерных отношений в современной России отмечался многими исследователями с конца 1990-х годов; на сегодняшний день можно говорить, что данная тенденция является доминирующей, а также об институционализации традиционалистского дискурса в отношении семьи. В чем он заключается? Во-первых, в общественном и политическом дискурсе произошла абсолютизация семьи, приписывание ей наивысшей ценности, идеализация традиционной модели семьи и патриархатных гендерных отношений. Так, например, по словам Дмитрия Медведева, основная цель проведения Года Семьи заключается в том, чтобы "вернуть российской семье тот авторитет, который она имела в начале прошлого века". Во-вторых, для неотрадиционалистов характерно негативное отношение к деятельности государства в отношении семьи, реализуемой на предыдущем этапе, советская семейная политика рассматривается как политика, направленная на разрушение традиционной семьи. В-третьих, происходит сведение всего многообразия функций, выполняемых семьей в современном обществе, исключительно к репродукции. Однодетные и малодетные семьи рассматриваются в рамках традиционалистского дискурса как негативное явление. В качестве нормативного типа провозглашается семья, состоящая из двух родителей и трех-четырех детей. В рамках данного дискурса пропаганде многодетности уделяется особое внимание. В-четвертых, кризисное состояние семьи связывается с негативными процессами, происходящими в обществе, поэтому необходимо повысить значимость семейных ценностей. В-пятых, современный этап семейной политики, реализуемый в России, выделение особого направления молодежной семейной политики направлен на поддержку только одного социально желаемого типа семьи (семья с двумя родителями и тремя и более детьми). Стимулирование рождаемости и воспроизводство населения рассматриваются наиболее важными задачами семейной политики, что делает ее фактически синонимом демографической политики" (Чернова, 2010).

Но, в отличие от фольклорной избушки на курьих ножках ("Баба-яга проект"), современное общество щучьему веленью не подвластно. Безответственные и нереалистические проекты создают эффект бумеранга и только усугубляют социальные трудности.

Глобальный сдвиг в брачно-семейных отношениях, на мой взгляд, заключается в изменении критериев оценки: формальные количественные (например, продолжительность брачного союза) и объективные (например, наличие детей) показатели сменяются качественными. На первый план выходит понятие субъективного благополучия (subjective well-being), которое занимает центральное место во всех общественных и гуманитарных науках. Счастливой считается лишь та семья, в которой хорошо всем ее членам. Этот же критерий действует и при сравнительной оценке социальных систем и человеческих сообществ.

Традиционалисты обвиняют современный мир в безнравственности. Подобные обвинения не новы. Ни одно реально существовавшее общество никогда не соответствовало своему "славному прошлому", на это жаловались и древние римляне, и древние египтяне. Но о какой морали идет речь? Обеспечить счастье и удовлетворенность жизнью всем своим согражданам не может никакой общественный строй. При патриархальном сексуальном, гендерном и семейном укладе жизнь казалась проще, потому что на все случаи существовали однозначные (увы, лишь на первый взгляд) правила, освобождавшие индивида от тяжкого бремени выбора и личной ответственности. Однако монополия на толкование этих норм всегда принадлежала жрецам и иным представителям властной элиты, для конкретных же индивидов они были прокрустовым ложем. "Первый и единственный принцип сексуальной морали - обвинитель всегда неправ", - иронически заметил Теодор Адорно (цит. по Davenport-Hines and Phipps, 1994, p.367).

Принципы современного мира - ответственность и толерантность - предполагают гораздо большую социально-нравственную активность и самостоятельность индивидов. Насколько это социологически реально и эффективно - большой вопрос, эмпирические данные на сей счет противоречивы. Но другого пути нет. Жить в сегодняшнем мобильном и изменчивом мире по понятиям воображаемого прошлого люди не захотят и не смогут.

Литература

Вишневский А.Г. Избранные демографические труды. В двух томах. Том 1. Демографическая теория и демографическая история. М.: Наука, 2005
А.А. Гаевский, Н.Н. Еремин, С.Я. Захаров и др., Ответственное отцовство: Новые формы социальной работы: Методич. пособие. - СПб., ООСП "Северный путь", изд. Стикс, 2010.
Голод С.И. Стабильность семьи. Социологический и демографический аспекты. Л-д: "Наука" 1984
Захаров С.В. Трансформация брачно-партнерских отношений в России: "золотой век" традиционного брака близится к закату? //Родители и дети, мужчины и женщины в семье и обществе. По материалам одного исследования. Сборник аналитических статей. Выпуск 1. Под ред. Т.М.Малевой,О.В.Синявской. М. : НИСП, 2007, СС. 75- 126
Кон И.С. Сексология. Учебное пособие для студентов высших учебных заведений. М.: Издательский центр "Академия", 2004.
Кон И.С. Новое о мастурбации // Андрология и генитальная хирургия, 2006, № 1, с. 15-22
Кон И.С. Мужчина в меняющемся мире. М.: Время, 2009
Кон И.С. Мальчик - отец мужчины М.: Время, 2009
Кон И.С. Клубничка на березке. Сексуальная культура в России. 3-е издание, исправленное и дополненное. М.: Время, 2010
Магун, В.С. Нормативные взгляды на семью у россиян и французов: традиционное и современное // Родители и дети, мужчины и женщины в семье и обществе. По материалам одного исследования. Сборник аналитических статей. Выпуск 2. Под ред. С.В.Захарова, Т.М. Малевой, О.В.Синявской. М. : НИСП, 2009
Майофис М., Кукулин И. Новое родительство и его политические аспекты// Pro et Contra, том 14, №1-2, январь-апрель 2010
Незарегистрированные браки: семья и дети. 24.07.2008 [отчет] [ Опрос населения ] // http://bd.fom.ru/report/cat/home_fam/famil/civ_marr/d082924
Прокофьева Л., Валетас М.-Ф. Отцы и дети после развода // Население и общество, № 50, ноябрь 2000
Семейные узы: Модели для сборки: Сборник статей. Сост. и редактор С.Ушакин. Кн.1 и 2.
М.: Новое литературное обозрение, 2004
Чернова Ж. Молодая семья как объект / субъект семейной политики
http://polit.ru/analytics/2010/11/30/family.html
Bauman, Z. Liquid Love: On the Frailty of Human Bonds. London: Polity press. 2003
Buss D.M. Sexual strategies theory: historical origins and current status // The Journal of Sex Research, 1998, vol.35, N 1, pp.19 - 31
Copas A.J., Wellings K., Erens B., Mercer C.H., McManus S., Fenton K.A., Korovessis C., Macdowall W., Nanchahal K., Johnson A.M. The accuracy of reported sensitive sexual behaviour in Britain: exploring the extent of change 1990-2000 // Sex Transm Infect 2002 Feb;78(1):26-30
Davenport-Hines, R. and Phipps, C. Tainted love //Porter, Roy and Mikulas Teich, eds. Sexual Knowledge, Sexual Science. The History of Attitudes to Sexuality. Cambridge University Press, 1994.
Diamond L. M. Sexual Fluidity: Understanding Women"s Love and Desire. Cambridge, MA: Harvard University Press, 2008
Drey N., Pastoetter J., Pryce A. Sex-Study 2008 - Sexual Behaviour in Germany. DGSS and City University London in Collaboration with ProSieben. Duesseldorf-London 2008.
Enquete sur la sexualite en France. Pratiques, genre et sante. Сoordonnee par Nathalie Beltzer, preface de Maurice Godelier, Paris:Editions La Decouverte, 2008
Giddens A. The Transformation of Intimacy. Sexuality, Love and Eroticism in Modern Societies. L.: Polity Press, 1992
Lamb M.E and Tamis -Lemonda C. S. The role of the father: An introduction // Lamb M.E. (ed.) The Role of the Father in Child Development. 4 ed. NY: Wiley, 2004
Lippa, R. A. The preferred traits of mates in a cross-national study of heterosexual and homosexual men and women: An examination of biological and cultural influences//Archives of Sexual Behavior, 2007, vol. 36, pp. 193-208.
Lippa, R.A. Sex differences in personality traits and gender-related occupational preferences across 53 nations: Testing evolutionary and social-environmental theories //Archives of Sexual Behavior, vol.39, N 3, July 2010, pp.619-636
The National Survey of Sexual Health and Behavior (NSSHB) // Journal of Sexual Medicine, Vol. 7 (suppl 5) Special Issue, Oct. 1, 2010.
Schmidt G., Starke K, Matthiesen S., Dekker A. und Starke U. Beziehungsformen und Beziehungsverlaufe im sozialen Wandel. Eine empirische Studie an drei Generationen, Teil 1. // Zeitschrift fur Sexualforschung, 2003 Jg. 16, H.3, Ss, 195-231.
Schmitt D.P. Universal sex differences in the desire for sexual variety: tests from 53 nations, 6 continents and 13 islands //Journal of Personality and Social Psychology, 2003, vol.85, N 1, pp.85-104.
Wouters C. Informalization: Manners and Emotions since 1890. London: SAGE 2007.
Wouters C. Sexualization: Have sexualization processes changed direction? // Sexualities, 2010, vol.13, pp. 723-74.

Экология жизни: Когда в жизнь другого вмешивается мужчина - он понимает, что вмешивается в жизнь другого и нарушает его суверенитет. Когда то же самое делает женщина, она просто участвует в жизни того, кто является ее продолжением

Любовь, семья, личные отношения занимают в нашей жизни одно из важнейших мест. И часто приходится слышать что-то похожее на: «Этих женщин понять невозможно!», «Это мужской разговор...» и тому подобное. Получается, что мы проводим большую часть своей жизни рядом с теми, кого не понимаем? Многие психологи изучают этот вопрос, и некоторые даже разделяют психологию мужчин и психологию женщин. Естественно, что некоторые отличия в мужской и женской психологии есть. В любом случае, если мы хотим строить гармоничные отношения, стоит приглядеться к этим особенностям более внимательно. Мы предлагаем вам взгляд на этот вопрос психолога Н. И. Козлова.

кадр из фильма «Завтрак у Тиффани», БлэйкаЭдвардса, 1961г

Я вовсе не считаю себя дефективным, если мое зрение не способно воспринимать ультрафиолетовые лучи, видимые, например, нашими друзьями собаками. Это просто моя видовая особенность. Точно так же видовая особенность женщины - неспособность видеть близкого ей человека как отдельное, отграниченное от нее существо.

Женщина не может и не хочет знать никаких границ между людьми. У нее нет определенных очертаний у самой, и она не понимает их у других. Мое? Не мое? Где кончаюсь я? Где начинается другой? - Не знаю точно...

Тем более это так, если женщина любит. Любовь для женщины - полное слияние, уничтожение всех и всяческих границ.

Мужчина вначале называет это преданностью («Вся во мне!»), немного позже - назойливостью и бесцеремонностью («Во всё - она!»).

Но женщина действительно не знает, где кончается она, а где начинается другой.

То есть, конечно, она об этом слышала и даже иногда в это верит; но дело в том, что для нее все это не реально. Она видит мир по-другому.

Для нее мир - это такой первичный бульон, в котором бултыхаются некоторые сгустки. Кое-как оформленные сгустки называют себя отдельными людьми, но на самом деле это все один бульон, где она - продолжение кого-то, а любой, тем более близкий ей, - продолжение ее.

Когда в жизнь другого вмешивается мужчина - он понимает, что вмешивается в жизнь другого и нарушает его суверенитет. Когда то же самое делает женщина, она просто участвует в жизни того, кто является ее продолжением.

Если какой-то ненормальный мужчина кричит ей: «Не лезь, это не твое дело!», женщина или огорчится, или обидится. Она никуда не лезет, она просто живет в мире, где все цельно и не разделено на фрагменты: жизнь «моя» и жизнь «чужая».

Как единая жизнь может быть «чужой»?

Если ее долго бить по рукам, она погрустнеет и начнет бояться двигаться по каким-то маршрутам. Тогда мужчина радуется и думает, что она начала уважать его суверенитет: «Боится - значит, уважает».

Да нет, просто боится. Женщина не знает, что такое уважение и другие мужские способы коверканья единого и прекрасного мира.

После этого абзаца я был жесточайшим образом обкусан. Догадайтесь, кем?

Раб и волшебница

Женщины, как биологический вид,гораздо ближе к цветам, чем к людям.© Отто Вейнингер

Мир мужчины - твердый и мертвый, наполненный кубиками-понятиями, упорядоченный принципами, ограниченный законами. Поэтому любой мужчина предсказуем и ограничен.
Мир женщины - живой и переливающийся, мир прикосновений и вкусов, ощущений и настроений, где все может стать всем и обрести любой облик. Женщина свободно реет между тем, что мужчины уважительно называют понятиями, прикосновением волшебной палочки превращая свой Каприз в Добро, а Желание - в Правду.

Кто такая Женщина? - Это волшебница.

Кто такой Мужчина? - Это раб.

И очень нередко - именно ее.

О мужской несостоятельности

Мужчина, занятый проблемами, хочет познать. Женщина, носящаяся с проблемами, хочет только - быть познанной.

Мужчины абсолютно не правы, когда обвиняют женщин в лживости: на самом деле лгунами бывают только мужчины. Мужчина может соврать: сказать неправду, помня, что все было не так. Женщина же никогда не врет: каждый раз, когда она говорит, что БЫЛО ТАК, она в это верит.

Нормальная женщина не врет никогда - она просто абсолютно не помнит то, что говорила пару минут назад. То есть она может использовать что-то из этих пару минут назад, но уже для совершенно других позиций и чувств. Она каждый раз пребывает «здесь и сейчас», и каждое новое мгновение ее жизни - ее новая жизнь.

Какая разница, что говорила она полчаса назад - ведь это было полчаса назад, в ее прошлой жизни!

Мужчины обвиняют женщин в непоследовательности. Странно. Это все равно, что обвинять погоду в том, что она меняется. Это мужчины придумали, что человек должен быть закостенелым и быть одним. Женщина себя так не ограничивает, она всегда разная даже в одно и то же мгновение, тем более спустя целую минуту.

Мужчины называют это разрывностью сознания, но это их личные проблемы.

Мужчины, например, считают, что в душе обязательно должен быть милиционер.

Иногда они его называют Совестью. Иногда - просто «Я».

Этот контролер должен за его же мыслями и чувствами СЛЕДИТЬ, чтобы соответствовать тому, что ПРАВИЛЬНО, всегда выполнять ДОГОВОРЕННОСТИ, ОТВЕЧАТЬ за свои поступки и слова, соблюдать ЛОГИКУ и совершать другие не менее нудные глупости.

Вот еще... Пусть так живет его компьютер, тресни его экран!

Женщина не дура и живет свободно, вне внутренней ответственности и вне логики. Что касается логики, то есть интеллектуальной этики, то она всегда может использовать ее, когда ей выгодно это; но она же всегда и отбросит ее, когда та быть нужной перестанет. Называться это будет...

сейчас придумаю... э... э...

Это называется «чувствовать интуитивно» и «охватывать ситуацию в целостности».

То есть выхватывать из всего любую мелочь и ничем это не обосновывать.

Нормальная женщина просто возмущается требованием придерживаться ВО ВСЕХ своих суждениях логики.

Как минимум, это нетворческий подход, а в целом - полнейшая механистичность.

Вместо логики у женщины великолепно развит вкус, и она умеет убедительно рассказывать, почему хорошо то, что ей нравится. Кроме того, она наделена богатой фантазией и умеет ассоциативно связывать все с чем угодно.

С чем угодно ей.

Мужчина всегда чувствует неловкость, когда высказывается недостаточно логично и обоснованно. Женщина же чувствует неловкость, когда мужчина ожидает жесткой логичности и строгого обоснования от нее.

Ну что он, маленький ребенок, что ли?!

Да, у нее нет ИНТЕЛЛЕКТУАЛЬНОЙ СОВЕСТИ.

Ее можно, допускаю, к этому приучить, и она даже будет это носить, но для нее это не более внутренне необходимо, чем бульдогу намордник.

Она эту совесть не заказывала, и она ей тысячу лет как не нужна. Зачем? Ведь к мужчине и женщине - разные мерки. Когда хитрит мужчина, его назовут подлецом. Он непорядочен. Когда хитрит женщина, ее назовут мудрой. Ну при чем тут порядочность, когда речь идет о поведении женщины? опубликовано